Том 9. Пьесы 1882-1885 - Страница 85

К оглавлению

Настасья

Фу! Смерды! Прочь!

Несмеянов

Иди своей дорогой,
А мы своей; просторно, разойдемся.

Влас и Настасья уходят.

Явление седьмое

Несмеянов, Тыра, Цаплин, Брусенин и потом Дубровин.

Тыра

Ишь дура-то, за воеводу дочку
Просватала и думает, что тоже
Боярыня; идет и ног не слышит.

Несмеянов

На радость ли? Заплакать не пришлось бы!
Старик живет, а жены молодые
Все мрут да мрут. Диковина и только!

Тыра

Да ну его!

Несмеянов

Робята, не слыхали ль,
Что Худояр на Волге появился
И станом стал невдалеке?

Цаплин

Так что же!
Тебе-то что ж?

Несмеянов

Разбойник лютый, бают.

Тыра

За что ж его разбойником ты лаешь,
Не знаючи? Какой же он разбойник?
Кого разбил? Тебя?

Несмеянов

Меня не трогал,
Мне грех сказать; не грабил, так не грабил.

Цаплин

Так покажи других!

Несмеянов

Чего не знаю —
Не говорю. Казну ограбил, бают.

Тыра

Ты бай не бай — не наше это дело.
Казну разбил, казна про то и сыщет:
А ты не лай разбойником напрасно,
А называй удалым молодцом.

Несмеянов

Заглазно ничего.

Тыра

А ну услышит,
Помилуй Бог!

Несмеянов

Ты шутишь аль взаправду?

Цаплин

У них везде глаза и уши.

Несмеянов

Ой ли?

Тыра

А вот гляди! Из этих самых нищих
Да из убогих, коль не половина,
Так двое-трое уж наверно есть
Из шайки Худояра.

Цаплин

Беспременно.

Несмеянов

А слышал я, что будто он в Казани
В тюрьме сидел.

Тыра

А ты поверил?

Несмеянов

Слушай!
И будто он достал из печи уголь
И написал косную на полу;
Забрал в нее тюремных всех сидельцев,
Плеснул воды, да в Волгу и уехал.
«Лови, держи!» — А их и след простыл,

Брусенин

Послушать вас, так уши вянут, право!
Обиды да разбои…

Несмеянов

А про что же
Рассказывать прикажешь? Мы не дети;
Не сказки ж говорить! По всем приметам,
Последние приходят времена:
В народе рознь, раздор, в судах неправда,
От сильных утесненье.

Брусенин

Тесно стало,
Так в лес ступай, спасайся, рой пещеру.
Ты слышал ли, что в наших палестинах
Подвижник новый объявился?

Несмеянов

Слышал.

Брусенин

В овраге монастырском, в диком лесе,
Живет затворник, хлебом да водой
Питается, а монастырь растет
Его молитвами и богатеет;
И земли прикупает и луга,
И стены строятся, и колокольня,
И братских келий ряд. Спроси монахов:
«Мол, кто у вас строитель?» — скажут: Бог.
Бессребреник пустынник из пещеры
На утренней заре на горку выдет,
Благословит работу начатую:
И лес и камень явятся и люди
Рабочие сойдутся и мешками
Несут, неведомо откуда, деньги
На монастырское строенье.

Несмеянов

Чудо,
Воистину.

Брусенин

А ты про тесноту.
Заступницы икону принесли
Из дальней пустыни в собор, так видишь:
Народ валит иконе поклониться,
И стар и мал работу покидают,
Последние несут копейки. Значит,
И вера в нас еще не оскудела,
И жить еще на свете можно.

Тыра

Верно.

Дубровин входит и осматривается.

Цаплин

(увидя Дубровина)

Никак, чужой? Чего он ищет?

Тыра

(подходя к Дубровину)

Дядя,
Ты из какой Литвы, с какой орды?
От дела ты лытаешь или дела
Пытаешь?

Цаплин

Сват! Ты ближний али дальний?

Тыра

Каких родов, из коих городов?

Несмеянов

Не беглой ли? А может, он, робята,
Коня украл аль мужика убил.
Связать его!

Дубровин

Эх, дедушка, за что же?
Связать меня не хитрость; сам даюсь.
Вязать вяжи, да после не тужи.
Не я один гуляю, нас немало
Останется на воле, всех не свяжешь;
А у тебя домишко на посаде.

(Тихо.)

Поберегай от красных петухов!

Несмеянов

Да что ты, что ты, милый! Я нарочно
Шутил с тобой, а ты и вправду.

Дубровин

Полно,
Шутил ли ты? Да ну, я зла не помню:
Я знаю, ты меня не свяжешь.

Брусенин

Братцы!
Я признаю его!